Лавондисс - Страница 66

ЗЕМЛЯ ПРИЗРАКА ПТИЦЫ

Домик Мертвых

В мир пришло новое воспоминание; произошло изменение. И должно было остаться на несколько недель. Оно подействовало на все: лес, реку, поляны духов с гигантскими деревянными статуями, домик мертвых на холме... Оно подействовало даже на тутханахов, неолитический клан, живший в этой части лесной страны.

Вначале старик, известный в клане под именем Уин-райятук, думал, что изменения произошли из-за его дел — последняя рябь генезиза от первозданных частей его сознания, все еще связанных с первобытным лесом. Но скоро сообразил, что это невозможно. Он нашел покой, и его подсознание освободилось от неясных древних грез. Уже много лет он жил в покое.

Нет, это сверхъестественное неуловимое изменение произошло из-за чего-то другого.

Он пришел на поляну духов, побродил среди гигантских идолов, изучил каждое мрачное лицо и послушал их голоса. По охотничьей тропе прошел через удушающий лес и вышел на усеянный боярышником склон низкого холма. Сквозь плотную поросль деревьев, усеянных красными ягодами, виднелась стена из меловой земли, возведенная вокруг верхушки холма; ее покрывала ограда из колючего терновника. Уин-райятук прошел через густой подлесок, отодвигая в стороны колючие ветки, и добрался до разрушенных ворот, чьи деревянные столбы упали, не выдержав натиска земли и камней.

Потом он протиснулся за ограду, на травянистую лужайку.

Еще вчера ворота стояли, а через кусты вела широкая дорога.

Он забрался на земляную стену и посмотрел на север. Солнце только что взошло, красноватый туман покрывал лес. Листва казалась темным морем, бесконечно вытянувшимся к горизонту. Ветер, дувший из сердца леса, стал ледяным; в воздухе пахло зимой, времена года смешались.

Уин спустился на землю и пошел вдоль полукруга высоких изваяний, которые стерегли дорогу в домик мертвых. Ровно десять и на их лица было трудно смотреть; за ним неотступно следили древние глаза.

Наконец он остановился и мрачно улыбнулся. Лицо одной из статуй изменилось, и очень значительно. На мертвом дереве выросли молодые ветки. В молчаливом тотеме появилась новая жизнь, прорвавшаяся наружу через черную гнилую кору.

Он должен был знать. Ну конечно! Он должен был понять. В конце концов, он не только Уин-райятук: Уин-голос-из-земли. Он чужак. Ученый. Единственный человек, изучавший живые мифологические образы собственного подсознания... здесь, в лесу мифаго.

Он насладился мгновением иронического самоунижения, потому что видел только кусочек магии, которая жила, скрывалась и выходила наружу — обнаженная и вонючая — из опавших листьев этого странного мира.

Тем не менее он должен был распознать причину изменения намного раньше.

Тутханахи называли этот тотем Тень-невидимого-леса. Создатель-Холмов. Но у него было и древнее имя, которое Уин обнаружил давным-давно; оно содержало в себе силу, благодаря которой запечатлевалось в молчаливой части сознания: скоген.

Скоген шел внутрь, в сердце леса, и он пришел снаружи. Из мира, который Уин-райятук помнил очень смутно.

Он шел к земле тутханахов, и вся земля, весь лес сжималась перед его безумием.

* * *

— Уин! Уин-райятук!

Девичий голос прилетел издалека. Он потревожил его покой, нарушил ход его размышлений о лесе. Какое-то время он не обращал на него внимания. Потом сообразил, что сидит на холодном дерне уже несколько часов, и его семидесятилетние кости болят. Солнце стояло намного выше. Ближе к сердцу леса еще стоял туман, но на испещренной тенями земле уже играл яркий свет.

Уин неловко встал, сбросил с себя насекомых и отряхнул грязь с пятнистых штанов, сделанных из шкуры волка, потом растер сведенные мышцы. И обратил внимание, что тени от тотемов собрались вместе: одна тень, один голос. Повернувшись, он посмотрел на большой полукруг сломанных и гниющих идолов: райятуки. Все разные, они уже стояли здесь, когда он пришел в эту землю. Кто-то побывал здесь перед ним, создал тутханахов, тотемы и поляны духов. Он живет в сне другого человека. Но он знал имена тотемов, всех: Скоген (тень леса), Соколица (полет птиц), Оолеринница (открытие старого тракта), Морндун (призрак, который ходит)... и всех остальных; знакомые имена, знакомые функции, и все-таки странные, даже ужасные.

Оказавшись здесь, среди тутханахов, он стал Уин-райятуком. Теперь эти тотемы принадлежали ему, и он влиял на них, менял их по-своему. Управлял ими. Он слушал их голоса и узнал, что они говорят одним голосом. Они стали его оракулом. Так они действовали в мифах, так работала магия этого мира, работала для него. Но ученый, стоявший за шаманом, давно распознал в каждом из раскрашенных лиц бессознательный механизм высвобождения символов, находящихся в первозданных областях его сознания; десять тотемов, собравшихся вместе, обеспечивали могучее высвобождение видений как внутрь, так и наружу.

Его оракул.

Стоя между деревянными монолитами, он мог видеть то, что они охраняли. Домик мертвых. Краиг-морн, на языке тутханахов: кожа-холодный-земля-место. Он всегда думал о нем, как о пристанище для костей.

Насколько он смог судить, тутханахи были кланом из позднего неолита, приплывшими сюда с запада Европы: они строили домики мертвых; резали дерево и камень; охотились больше, чем выращивали; были не жестоки и обладали развитой концепцией потустороннего мира: они запускали в большие водовороты маленькие лодки и уходили по спирали внутрь земли, в «море-света». Он исследовал их легенду, которая превратила этот конкретный клан в миф. Безусловно они были теми самыми легендарными строителями гигантских мегалитических могильников, разбросанных по Ирландии, Британии и Франции. И ими правило божество — дух реки.